Случай этот произошел со мной в годы моего безмятежного детства, когда, как говорят, «деревья были большими», но и спустя 30 лет вспоминая его, я не могу сдержать приступов безудержного титанического хохота.
На тот момент мне и моему другу Мишке исполнилось по 8 лет, и были мы глубоко убеждены в том, что все еще успеем, что было чистейшей правдой. Нас считали друзьями «не разлей – вода», все, что мы не затевали – всегда осуществляли на пару. Мы обсуждали дворовых девчонок, мечтали стать выдающими мастерами восточных единоборств, играли в футбол, а летом вдвоем отправлялись в деревню к моему деду Трофиму, набираться сил, приобщаться к физическому труду и, конечно же, ходить на рыбалку.
Рядом с деревушкой Очкаревка, где жил мой дед, был удивительной красоты громадный пруд, заросший камышом и очень глубокий. Поговаривают, что на месте пруда когда-то был вырыт песчаный карьер, во что можно было поверить, судя по его крутым берегам.
Было у нас с Мишкой и тайное, любимое место, метрах в 80 от мостика, вдоль берега. Берег в этом месте был крутой, почти вертикальный, метра 3,5 высотой. Прямо у воды росла древняя и густая плакучая ива, под сенью которой было не жарко в любой солнечный день, а в обрывистой стене мы с Мишкой продолбили в глинистой породе нишу, высотой метра два и глубиной около полутора. Там мы прятались в дождливую погоду. Площадка в метра два между отвесным откосом и кромкой воды давала возможность вполне комфортно разместить снасти и усесться поудобнее. Когда шли на рыбалку, всегда ориентировались на иву, а спускались мы к ней, еще метров за 20 по одной известной нам тропинке, но зато, спустившись, оказывались на только одним нам известном островке, где, никем не замечаемые, предавались любимому занятию – рыбалке.
Утро выдалось на редкость славное. Солнечные зайчики первых лучей отражались от зеркальной глади воды, соревнуясь в своих вокальных данных, голосили цикады. Все озеро было окутано легким полупрозрачным туманом от испаряющейся влаги.
Я чуть приотстал, присев, чтобы достать из кроссовка раздражавшую меня штуковину непонятного происхождения, а Мишка рванул вперед. До нашей «схованки» мне оставалось еще метров 40, Мишка уже скрылся внизу, бодро шагая вдоль нашей витиеватой тропинки – и не видать вовсе, я насупился и решил не спешить. Иду, бреду себе потихоньку на озеро с расходящимися по воде кругами поглядываю, думу думаю…
Мои мысли прервал пронзительный Мишкин вопль. Уже через секунду он взлетел на вершину крутого склона, ухватил мою руку, и что было сил, рванул на мокрую от росы траву. Мы свалились, как подкошенные. Все лицо Мишки было искажено гримасой непередаваемого, какого – то животного ужаса. «Там…, Там… утоп… утопший!» - проговорил запинаясь Мишка. «Прямо на нашем месте! Сеном нашим прикрыт. Только физиономия торчит – что сковорода и мухи, мухи…, пойдем отсюда скорее!» «Хорош врать!» – ухмыльнулся я, прекрасно зная Мишкины к этому способности, и, отряхнувшись, двинулся было вниз по тропинке. А вокруг ни души!
Иду на негнущихся ногах, рискуя свалиться с 3 – метрового отвесного обрыва, стараюсь вперед не смотреть, вот - вот скопычусь. Спустившись вниз, я скрипнул зубами и, собрав волю в кулак взглянул перед собой. Всего в метре от меня, аккуратно укрытое соломой лежало тело мужчины, возраст которого я бы тогда назвать не смог. Ну оч примерно лет 40 с лишним. Лицо, проглядывавшее из – под соломы, сине – багрового цвета напоминало колесо от велосипеда «Орленок». Рядом валялась засаленная кепка. Мух я, честно говоря, не заметил, но и то, что увидел несло меня наверх со скоростью вылетевшей из ракетницы петарды. Учитывая, что мы накануне успели просмотреть фильм ужасов ну с очень похожим персонажем, яркость впечатлений описать вряд ли возможно.
Я сейчас уже не помню как, но помню что очень быстро и совершенно молча взлетел на холм и, спотыкаясь, рухнул на траву рядом с Мишкой в 30 метрах от злополучного холма.
«Ну что, красава?» - поинтересовался Мишка с каким – то нездоровым любопытством. «Что делать будем? Нельзя его здесь оставлять! Надо в деревню бежать, деду сказать» - озвучил я наши с Мишкой мысли.
Дед Трофим, понятное дело, как раз досматривал свой пятый сон, где на разгоряченном скакуне, с шашкой наголо и лихо закрученными черными как смоль усами, несся в авангарде краснознаменного эскадрона… Вот из этого славного сна мне и пришлось выдергивать моего деда Трофима. Сорванный с седла, наполовину проснувшийся дед сел на кровати.
- Юрка, охламон, не дал сон досмотреть, пожар на крыльце, аль что?
- Дед, ты хорошо сидишь? - задал я глупейший в этой ситуации вопрос.
Дед покрутил пальцем у виска и потрогал мой лоб.
- Дед, у нас на озере у нашей ивы утопленник лежит…, совсем утопленник, понимаешь???
Я рассказал деду Трофиму нашу с Мишкой историю и видимо выглядел достаточно убедительно, потому что через 10 минут дед уже накручивал номер телефона районного участкового.
Участковый приехал на своем потертом УАЗИКе на удивление быстро, в сопровождении двух судмедэкспертов и следователя районной прокуратуры.
К 12 часам по центральной улочке деревушки Очкаревка в направлении озера двинулся кортеж из двух машин и человек 20 сопровождения. Огласки избежать, как не старался участковый, не удалось – Мишка растрепал.
Прибыли на место. Судмедэксперты в белых халатах первыми двинулись к месту событий, за ними по нашей тропинке спустились следователь и участковый. Всех остальных к телу не допустили.
Над озером воцарилась напряженная тишина, изредка прерываемая негромкими репликами односельчан. Прошло минут 5, внизу раздались приглушенные голоса, а наблюдавший за происходящим ,подкравшийся по-пластунски к самому краю обрыва шестилетний Пахомка, вдруг отпрянул от края, вскочил на ноги и полетел к нам с круглыми глазами. «Идет!» - только и успел сказать он.
Первым по тропинке, ковыляя, проваливаясь на полусогнутых, как марионеточная кукла, с полуприкрытыми глазами и протянутыми к нам руками шел наш с Мишкой покойник! Он направлялся прямиком к толпе зевак! Что тут началось?!
За две секунды толпу сдуло как стаю мальков от голодной щуки. Мы с Мишкой пробежав метров 30 со всеми вместе сиганули в канаву и там схоронились за громадной глыбой ракушняка.
Не прошло и минуты, как мы услышали сатанинский хохот. Смеялись несколько человек и, как это не покажется странным, смех доносился с той стороны, откуда мы с Мишкой так стремительно скрылись. Мишка выглянул из-за глыбы, за ним – и я. Мы стояли и наблюдали за происходящим, не веря своим глазам. Впереди все такими же заплетающимися шагами шел наш покойник, что-то невнятно мыча, а за ним, метрах в пяти надрываясь от безудержного смеха, волочились судмедэксперты с участковым и прокурором! Наш покойник оказался живее всех живых!
Вечером все наконец встало на свои места. К деду Трофиму заглянул участковый и поведал, что идентифицированный нами как покойник мужик – ни кто иной, как Тимощук – слесарь из соседнего села. Намедни у них свадьба в соседнем селе случилась, где он и «накушался», причем до такой степени, что по дороге домой почти что забрел в соседнее село. Там решил срезать по прямой, вышел на дорогу у озера и нырнул в обрыв аккурат в нашем с Мишкой месте. Чудом не сломав шею, Тимощук выругался, после укрылся нанесенной нами с Мишкой соломой и сладчайше уснул. В таком положении мы злополучного Тимощука и нашли. Он отделался строгим предупреждением, а вот за нами, с легкой руки деда Трофима, закрепилась досадная примочка – «Живчики»!